«Высоцкий – Гамлет с Плющихи…» / "Поговорим за жизнь" c Александром Ярошенко

Она практически не даёт интервью. От журналистов давно закрыта и замкнута. Это часовое общение – удача редкая.

Она практически не даёт интервью. От журналистов давно закрыта и замкнута. Это часовое общение – удача редкая. Народная артистка России делится воспоминаниями о своём детстве и трудном счастье с Василием Шукшиным. О чём не принято снимать картины и писать пафосные строки – о жизненных буднях.

«Мне пророчили тюрьму»

– Ну, давайте попробуем поговорить, хотя признаюсь, как на духу: интервью терпеть не могу. Журналисты столько мне боли причинили в жизни, уму непостижимо. Нелюбовь к интервью пошла у меня от Василь Макаровича, он ненавидел интервью давать. Говорил, если мне что-то надо сказать, я сам сяду и напишу. А я всё это впитала в себя. Я от него очень многое в жизни взяла, я тогда была рядом с ним никто и ничто. Ну, актриса, актрис таких было много…

Мы с Василием Макаровичем вышли из очень разных миров. Я – ленинградка, моё детство прошло в коммуналке напротив Казанского собора. В детстве была боевая до вольности, мне даже тюрьму пророчили. Я была предводителем в нашем дворе, всегда имела своё мнение и никогда не боялась его высказать.

Место, где мы жили, было такое… как бы элитное, там жили в основном писатели и композиторы. А наша бедная семья попала туда каким-то чудом.

Мои соученики ходили в школу с вкуснющими бутербродами, на которых блестела красная икра, копчёная рыбка и хорошая колбаса. А мне мама давала на перекус бутерброд с картошечкой да лучком, и когда случалось всё это богатство помазать пахучим растительным маслом, это считалось праздником.

Я – киноактриса, театр не любила и не понимала никогда. Театр – это не родной дом для меня

На всю жизнь запомнила, как однажды в первом классе я угостила учительницу своим бутербродом с картошкой. Она взяла его и пренебрежительно выбросила у меня на глазах. У меня аж слёзы из глаз от обиды брызнули! Я его подняла и бросила ей в лицо. Она была вся заслуженная и титулованная, меня со школы чуть не выгнали.

Маму вызывали, скандал был несусветный, мама нашла какие-то слова, чтобы меня оправдать и защитить.

Меня потом несколько раз из школы чуть не выгоняли из-за моего обострённого чувства справедливости.

Учительница меня возненавидела после этого случая, и у меня были самые плохие оценки. Время было голодное, и воровство случалось часто, если что-то в классе пропадало, учительница сразу пальцем указывала на меня.

А у нас в семье честность стояла на первом месте. Мама была бесконечно верующим человеком, спать не ложилась, не почитав на ночь Евангелие, а меня с восьми лет в воровки записали! Представляете, какое у меня отношение к школе? Сама давно бабушка, скоро в вечность отходить, а ожог от той детской обиды на всю жизнь остался.

Училась я на «2» или на «5». Других оценок не было. Всё зависело от учителей: если учительница меня любила, то я её предмет знала на отлично, если нет – то чаще всего были двойки. Любили меня только две учительницы – по русскому и литературе и по немецкому языку. Остальное было всё из серии «боже упаси». Спасалась тем, что списывала, делала это просто виртуозно.

В нашей коммуналке жила глухонемая девочка, которая научила меня языку жестов. Поэтому я на жестах общалась в классе, как обезьяна. Этот язык всегда помогал мне в критических ситуациях списать или получить подсказку.

«У Шукшина всё от Бога и ничего от высшего образования»

Почему стала артисткой? Я выросла в богемном районе Ленинграда, соседские дети смотрели дома трофейные фильмы, и мальчишки часто звали меня «кино посмотреть». Актриса Дина Дурбин – это любовь всего моего детства, я её обожала до высокой температуры. Моя мечта стать артисткой началось с того времени. Я ходила во все кружки художественной самодеятельности, школа меня не интересовала вообще.

Особинка Шукшина? Он – самородок. В нём всё от господа Бога и ничего от высшего образования. Он – корневой человек, а жизнь-то вся начинается от корней, вот в нём эти корни русской земли сидели очень прочно

Я – киноактриса, театр не любила и не понимала никогда. Театр – это не родной дом для меня. Опять же, это всё от Василия Макаровича, он не любил театр, и мы с ним туда никогда не ходили.

В кои-то веки мы ходили на спектакль с Евгением Евстигнеевым, когда он у Василия Макаровича снимался. Помню, как он посмотрел «Гамлета» с Высоцким. Пришёл домой, я его спросила: «Как спектакль?» – «Гамлет с Плющихи», – сказал Шукшин, больше ничего не объясняя. Поэтому когда меня мучают воспоминаниями о Высоцком, мне и вспомнить-то особо нечего. Володя Высоцкий с Василием Макаровичем больше выпивали, чем дружили.

Особинка Шукшина? Он – самородок. В нём всё от господа Бога и ничего от высшего образования. Он – корневой человек, а жизнь-то вся начинается от корней, вот в нём эти корни русской земли сидели очень прочно. Он не был классиком в литературном понимании этого слова. Классики – это Толстой, Гоголь, Достоевский. Они смотрят на нас с портретов в литературных аудиториях и библиотеках. А Шукшин – продолжение своей земли, своей деревни, часть народа. Советского народа. Его сегодня называют «русский писатель», а он называл себя советским: он родился и ушёл из жизни в советское время. Он был дух и плоть того времени.

Когда он по молодости слышал слово «сибиряк», у него сердце заходилось, и этот человек уже в эту секунду становился для него своим. Он деревенских людей обожал, чувствовал их и понимал, как самого себя.

А ведь жизнь у него в деревне была очень трудная: отца арестовали, мама войну пережила одна с двумя детьми. Жили они очень трудно, но деревню свою он очень любил.

У него была фантастическая сила. Он говорил: «Я сделаю всё, что хочу!» И делал. Не всё, может быть, но делал зачастую больше, чем позволяло время и идеология.

Я его не сразу стала понимать. Мы учились во ВГИКе, он – на режиссёрском, я – на актёрском. Помню, в картине «Два Фёдора» с ним снималась моя сокурсница Тамара Сёмина. Она ничего никогда не рассказывала мне про Шукшина.

Я была дерзкая, очень вольная, со своим мнением. Меня переделал Шукшин. Постепенно, своим духом покорил и пленил меня.

С Шукшиным мы сблизились на картине «Какое оно, море?», снимались вместе. Он там крепко выпивал, и я за него тихо и очень по-настоящему молилась. Он мне показался хорошим, безмерно талантливым, с чувственным сердцем, но выпивающим…

Добрый, заботливый, он и «под этим делом» старался за всеми смотреть и всем помочь. Помню, даже на партсобрании разбирали поведение Шукшина, но с картины не выгнали.

Почему талант и рюмка часто идут рядом? Нет, тут дело не в таланте. Вася долго жил в бедности, а тут появились какие-то денежки, тут же друзей поналипло, и пир пошёл горой.

Для меня это было делом тяжёлым. У меня папа выпивал и два брата моих потянулись к этому делу. Мне было больно видеть все эти гулянки.

«Дуракам материал не показывают…»

Легко ли Шукшин писал?

Писал быстро, но он долго вынашивал материал в себе. Мог на диване часами лежать, всё думку свою думал. С кофеёчком и бессменной сигаретой вынашивал всё в голове. Меня этот дым табачный раздражал, у нас в семье никто не курил. А Вася говорил: «Мне это помогает». Против такого аргумента мне возразить было нечего. Потом он садился писать, и дело шло. Первая слушательница его рассказов была я. И боже сохрани мне было что-то вякнуть против. «Ты не перебивай», – тут же обрывал меня Василий Макарович.

У меня с ним было трудное счастье, но это было счастье. Я бы всё на свете воскресила, только чтобы он был со мной. Мне его очень не хватает

Его очень раздражало моё: «Ну-ну. Давай дальше». Хотя в некоторых его рассказах это моё «ну-ну» проскакивает.

На рабочих просмотрах его картин мне позволялось сидеть, как мышке тихонько, без единого звука. А дома не велено было обсуждать его картины. Помню его фразу: «Дуракам материал не показывают». Я относилась к их числу.

Но потом бывало, он спрашивал: «Лид, а что ты там говорила по монтажу?» Прислушивался, но редко.

Я его всегда стеснялась, он для меня был гением, который может написать так, как было в жизни. В самой её сердцевине. Помню, как я страдала, когда критики его рассказы называли «однодневками». Где теперь те критики и где рассказы Шукшина? Вот жизнь-то всё и расставила по своим местам.

На его родине, в Сростках, люди очень талантливые и в своих фантазиях про Шукшина заходят так далеко, что я диву даюсь. Я не верю очень многому, что земляки сейчас про него говорят. Свидетелей его жизни там почти не осталось. Только всё на уровне «он меня постригал», «он мне пряник дал», «он с моим батей выпивал и на рыбалку ходил».

У Роберта Рождественского на смерть Шукшина есть такая строчка: «А где вы раньше были, когда он был живым?»

Ему писали гадости из родной деревни: «Васька-брехун». Его это очень ранило. Ему завидовали на их деревенском уровне, часто его не понимали. Помню, была разгромная статья по картине «Печки-лавочки». На полном серьёзе писали, что он не знает деревню, что оторвался от жизни и земли. На нём лица не было, серый был, смолил одну за одной. Переживал страшно.

Ему чувство слова передалось от матери, она была настоящим самородком, рассказчица великолепная. Василий Макарович даже записывал, как она свои сны рассказывала. Заслушаешься! Её рассказы были, как произведение искусства. Она после его смерти писала ему письмо, конверт так и подписывала: «Новодевичье кладбище. Моему сыночку». Это письмо-плач без слёз читать нельзя.

Для меня мать, Мария Сергеевна Шукшина, осталась суровым человеком, она всё видела насквозь, всё замечала и подмечала. Ласковость у неё была только к сыну. «Дитёнок мой», – называла она его, и он её очень любил.

Когда мы ездили в Сростки, то всегда везли чемоданы подарков: платки, рубашки и халаты. Для всей родни, на полдеревни. Я спрашивала: «Вась, какие размеры покупать?» «Это неважно, сгодится всё», – говорил он.

Я Сростки не очень любила. Когда приехала туда первый раз, помню, была зима лютая, я заболела. Меня положили в больницу, Шукшин меня ни разу не пришёл проведать. У меня осталось чувство, что он даже не заметил моего отсутствия. С друзьями всё отмечал да обмывал...

«Ждали, как я буду умирать на Новодевичьем»

У меня с ним было трудное счастье, но это было счастье. Я бы всё на свете воскресила, только чтобы он был со мной. Мне его очень не хватает.

Шукшин для меня был всем. Вместе с ним из моей жизни ушло счастье. Писатель Вася Белов был на похоронах Василия Макаровича, помню, я его провожала, он мне сказал: «Вася был счастливый, спасибо за то счастье, которое ты ему дала».

Шукшин и Белов очень любили друг друга, оба корневые, деревенские, понимали друг дружку с одного дыхания.

После смерти Василия Макаровича мне казалось, зачем жить? Дети? Ну, дети, у них своя жизнь.

Помню, было чувство полной остановки жизни.

Его нет больше сорока лет, я до сих пор люблю сидеть в его кабинете, разговаривать с ним, жаловаться ему. Он настолько вошёл в моё сердце, всосался в мою душу, что время оказалось абсолютно невластным.

Сейчас, с возрастом, когда все эти «ля-ля тополя» закончились, а осталась только сердцевина чувств, очень глубоко понимаешь, что нет рядом родного человека, который мог поддержать, поругать, пожалеть, и от которого ты всё это принимала с благодарностью.

Сейчас, с возрастом, когда все эти «ля-ля тополя» закончились, а осталась только сердцевина чувств, очень глубоко понимаешь, что нет рядом родного человека

Хотя после Василия Макаровича возле меня были люди, оператор Миша Агранович просто золотой человек, который помог мне вырастить моих девчонок. Но Васю никто не заменил.

После его смерти многие ждали, что я укутаюсь в чёрные вуали и лягу умирать рядом с его могилой. Его сумасшедшие поклонницы кидали в меня на улице камнями. И говорили, что я, сука, предала великого русского писателя. Помню, жена Леонида Куравлёва пришла ко мне: «Лида, ты знаешь, что про тебя говорят?» Я её даже дослушивать не стала, сказала: «Вон Бог, а вон порог» и выставила за дверь.

Так что жизнь порой значительно сложней и глубже, чем в фильмах, книгах и рассказах. Тем более, о ней не расскажешь в интервью.

Чего ещё хочется? От жизни ничего. Хочется успеть покаяться перед Богом. Есть за что…

Письмо матери В. М. Шукшина на могилу сына

«Сыночка! Дитё моё милое, не могу я тебя докликаться. Сердечушку моему в груди места мало. Горло моё сжимает. Хочу вслух крикнуть – голосу нет. Сокол ты мой ясный, знал бы ты, как тяжело твоей любимой мамочке!? И тёмная ноченька меня не может успокоить. Говорят со мной – я их не слышу, идут люди – я их не вижу. Одна у меня думушка: нету моего дитя милого на свете. Голубь ты мой сизокрылый, солнце ты моё красное! Приснись ты, дитё милое, мне во сне, обогрей ты моё истерзанное сердечушко. Милый, милый ты мой дитёнок, расскажи ты мне про свою несчастную смертычку. Что же с тобой, дитё моё, случилось? Не думала я о таком великом горюшке. Сыночка, приснись, расскажи, дитёнок мой ненаглядный. Навалил ты на меня тоску со всего света белого. Жду я тебя, дитёнок, жду, откуда жду, сама не знаю. Милый ты мой, милый, на кого же ты нас всех покинул, ласка ты моя ненаглядная! Как же ты мог расстаться со своей любимой семеечкой? Ты их любил: жену и малых детушек, да всех ты нас любил, никого не обидел, сын ты мой ненаглядный, дитё моё, дитё милое. Расступися ты, мать-сыра земля, покажи мне дитя милого! Дитёнок мой, дитёнок, прости меня! Я тебя потопила своею слезою горькою. Не могу я ни на одну минуточку забыться. Были бы у меня крылышки, я бы каждый день слетала бы на твою могилочку, мне бы легче было. Дитёнок, милый дитёнок! Любил ты от меня письма получать, вот я и пишу. Может, тебе добрые люди прочитают. Ну, милый мой дитё, сын ты мой любимый, светлая тебе память, ласка ты моя несчастная». (Орфография и пунктуация сохранены. – Прим. А. Я. )

Из биографии

Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина, выпускница ВГИКа (мастерская Сергея Герасимова и Тамары Макаровой). Снялась более чем в семидесяти фильмах, среди которых «Калина красная», «Печки-лавочки», «Хождение по мукам», «Демидовы», «Вечера на хуторе близ Диканьки». Народная артистка России.

   

Фото: gallery.ru, hsmedia.ru, ok-magazine.ru, proxy-unlock.com, fishki.net, testore.me, bigslide.ru, endata.cx, ria.ru

Источник новости: http://www.amur.info/column/2015/12/28/6107

Ещё новости о событии:

Она практически не даёт интервью. От журналистов давно закрыта и замкнута.
11:49 28.12.2015 ИА Амур.инфо - Благовещенск
Она практически не даёт интервью. От журналистов давно закрыта и замкнута.
11:48 28.12.2015 Blagoveshensk.Ru - Благовещенск
 
По теме
С 28 марта в Благовещенске и Благовещенском округе установлен особый противопожарный режим - МЧС Амурской области Чтобы предотвратить возникновение и распространение пожаров с 28 марта постановлением Правительства Амурской области ещё в двух муниципальных образованиях – г.
МЧС Амурской области
Надежда, которая лечит - Газета Зейские вести сегодня На протяжении полувека Надежда Карелина стоит на страже женского здоровья, став для многих в городе не просто врачом, а наставником, доверенным человеком и даже другом.
Газета Зейские вести сегодня
Правительство Российской Федерации утвердило программу государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи (ПГГ) на 2024 г. и плановый период 2025-2026 гг.
Газета Зейские вести сегодня
Стихия с нелегким характером - Газета Зейские вести сегодня В первый день апреля Амурская авиабаза отметит 60-летний юбилей – в 1964 году в Приамурье были созданы первые авиаотделения для борьбы с природными возгораниями.
Газета Зейские вести сегодня
Вода - бесценный дар - Газета Зейские вести сегодня Во Всемирный день водных ресурсов, 22 марта, все желающие могли прийти в гости к морскому царю и прекрасной золотой рыбке.
Газета Зейские вести сегодня
За куклами стоят артисты - Газета Зейские вести сегодня В течение четверти века детский кукольный кружок “Балаганчик” при ДК «Энергетик» неизменно приносит радость юным зрителям своими представлениями.
Газета Зейские вести сегодня